Сейчас мы ездили в Бородянку, в "Службу утримання тварин".
В это место долго свозили много-много отловленных в Киеве собак и убивали там - методами, на которые тратится меньше всего денег. И это никак не контролировалось, и попасть туда было почти невозможно. Сегодня умерщвление запрещено, в Бородянке новый директор, и туда прорвалась молодёжная лига защиты животных. Люди от лиги могут туда приезжать, наблюдать ситуацию, работать с собаками, которых есть шанс пристроить. И вот мы поехали.
Вот мои впечатления.
Об обстановке там я была, наверное, худшего мнения. То есть была готова к худшему. Сейчас некоторые собаки сидят в незабитых вольерах. У них есть новые деревянные настилы и, если они между собой договариваются, они все лежат не на бетонном полу. Ну, и их там чем-то кормят. Чем-то таким, что едят только самые жизнерадостные собаки. Их очень много.
Перед нами стояла задача пообщаться-поиграться с десятью собаками, которых люди из лиги выбрали как кандидатов на заведение хозяина. Самых милых с виду и наименее агрессивных. Мы взяли с собой поводки и печеньки. Потому что мы наивные чуваки. Потому что на самом деле эти собаки совсем не рады печенькам. И вообще никакому вниманию человека не рады. Они уже получили внимания достаточно на всю жизнь. "Самые дружелюбные", конечно, не бросаются на людей первыми. Они просто смотрят перед собой, дрожат и тоскливо ждут, когда же ты, сволочь двуногая, скорее уйдёшь и дашь помереть спокойно. И по их глазам спокойно можешь прочесть и всё, что они пережили до твоих печенек, и чего вообще люди стоят. Если сидеть в клетках с этими собаками часто и подолгу с ними разговаривать, то они, конечно, привыкнут к человек, станут к себе подпускать и ситуация исправится. Но при самых хороших раскладах сейчас ездить туда добровольцы могут только два раза в неделю на пару часов, а всё остальное время собаки просто лежат в своих сквознючих клетках по углам и слушают вопли других собак, и дрожат. И сходят с ума.
Это уже не живодёрня. но это ещё концлагерь.
Там есть один - из десяти - жизнерадостный пёс. Нормальная живая собака - с любопытством к тому, что у тебя в кармане и с готовностью подставить пузо, чтобы чухали. Он там единственный виляет хвостом. Он ещё маленький. С ним вместе в клетке сидит другой пёс - он позволяет себя трогать, но сам сидит не шевелясь, вжавшись в стенку. Я такое видела только у детей-аутиков, только у него глаза живые и тоскливые. Очень, очень красивый. Они все красивые , а некоторые - очень.
Там есть бойцовские собаки, которые выросли, как и положено, агрессивными и хозяева их выбросили. Они орут в своих клетках. Есть один добродушный питбуль, который, видимо, убежал от хозяев за девочкой и не нашёл дорогу домой. Теперь он стоит за решёткой и ждёт, когда к нему придёт хозяин. Там кто-то кричит голосом человеческого ребёнка, у меня не хватило нервов пойти посмотреть, кто. Новеньких привезли и тащили за шкирки, растасовывали по новым клеткам.
Там очень плохо.
А собаки очень прекрасные. только их нужно оттуда забрать, и они расцветут.
И они такие, что забрать их хочется.



В помещении уже стерелизованные собаки, с прививками, которых можно отдавать хозяевам.